Библиотекарь рун [СИ] - Ким Савин

«Колыбельная» на сон грядущий от уставшего гонца содержала «успокаивающие» строки разведданных и прогнозов от дяди. К фактам — относилось появление у границ баронства Берке большей части сил Урошей — около 60 бойцов с парой магов. Егеря Тудора, в сумерках прокравшиеся на дистанцию наблюдения к вражескому лагерю, разглядели и предводителя — самого барона Аманара гран Уроша. Границы с баронством Берке люди Уроша пока не переходили, но заставили и дядю подтянуть к ней свои силы. Южная Падь выставила в качестве заслона 30 человек, включая часть моих бойцов, «командированных» на совместную охрану границ. Остатки наших с Тудором людей были разбросаны редкими дозорами вдоль границ трех баронств. Сам наш главком, вместе с мэтром Алтеусом, готовились с основными силами противостоять Аманару, при необходимости, отступая в сторону Пади.

Прогноз же моего родственника заключался в том, что Урош, своей демонстрацией силы, хочет только сковать действия Тудора, делая маловозможной — помощь одинокому мне. А помощь была, похоже, жизненно необходимой, поскольку действия Аманара приобретали смысл только при наличии второго — ударного кулака. М-да, получается, что Уроши таки подло наняли на честно заработанные или хитро занятые деньги — отряд сволочных наемников. И марширует сейчас этот чертов отряд по всем правилам военной науки — показать кузькину мать потомкам моего неполиткорректного предка. То есть — потомку — в моем единственном и неповторимом лице.

В сложившейся ситуации, Тудор предлагал мне с бойцами Гейдриха и Ливиса запереться в замке и грустно разглядывать с крепостной стены горящее предместье, утешая себя тем, что еще один гонец уже скачет в Асборг — ябедничать маркграфу. А тот, почти сразу, немного подумав, соберет совет Марок. Бароны тоже немного подумают, собираться ли, вероятно таки соберутся и, когда остынет пепел от моей последней сожженной наемниками деревни, направят совместное грозное послание Урошу. Тут-то наемников сразу, почти, и отзовут. И, скорее всего, даже заставят Аманара заплатить мне компенсацию. После многолетних разбирательств. В скромном размере. А может и не все деревни сожгут. А там мы что-нибудь придумаем и устроим скромный акт несокрушимого возмездия. Дядю я прекрасно понимал — сам бы на его месте отдал такое же распоряжение Артону. Только я не Артон, я — Антон!

Отдельно гонец передал мне слова мэтра, который призывал меня проявить благоразумие и сидеть мужественно за стенами. А он даже «перемещение тумана» уже освоил — и возмездие точно будет (скорее всего)!

Что «закодировал» под «туманом» Алтеус было понятно, но разнос объемными взрывами чужих деревень — мои не вернет. И, вообще, ребятки — «поля мои просторные не смеет враг топтать!». Что такое пропустить врага на свои земли — я оч-чень хорошо помнил по 41-му году своего мира. Фашисты там Уроши или мстители за поруганную-надкусанную честь — это мне «до лампочки». Пришли грабить и убивать, пусть и наемными руками, значит, вы — грабители и убийцы.

— Ну что, уважаемый ги Теорн, — зло обратился я к мрачному Гейдриху, — устроим сейчас войну с тварями — для полного счастья всего человечества?

Лейтенант яростно сверкнул очами и промолчал, скрипя зубами. Получилось у меня, увы, грубее, чем задумывалось

— Гейдрих, прошу у Вас прощения за свою горячность, Вы — точно не виноваты в сложившейся ситуации, — отыграл я назад, искренне не желая ссориться с лейтенантом. Но привлечение к междуусобицам с Урошами моих «союзников» должно было быть одобрено «ближним кругом». Понято и одобрено. Важно было не просто отбиться от соседей, но и сохранить «внутреннее единство». — Я не в себе от того, что происходит сейчас и может случиться вскоре. Какие у Вас есть соображения по нашим действиям? И у Вас, Вирен?

Наш фельдегегерь уже был отправлен наскоро перекусить и отсыпаться. А троим «генералиссимусам» предстояло определиться с планом на войну. И одному из них — потом «вписать» туда, в тайне от остальных, еще одну свою «задумку».

— Ваша милость, — коротко кивнул мне Гейдрих, принимая извинения. Думаю, прекрасно он понимает и «красочность» ситуации и мои «подростковые» реакции. — Даже если противник не знал о прибытии моей пятерки егерей в Бер, он должен был планировать четырех-пятикратное превосходство в силах над постоянным гарнизоном Вашего замка. То есть — полусотня наемников — это скорее всего минимум его сил. Возможна магическая поддержка. В поле мы противостоять им не сможем. Выделить часть сил, например, моих егерей, для действий из засад, особенно в ночное время и с быстрыми отступлениями — возможно. Но Вы должны оставаться в замке с бойцами Ливиса.

— Согласен с ги Теорном, — тяжело вздохнув, произнес кастелян. — Разграбление деревень — крайне тяжелый удар по баронству, но потеря замка — это потеря самого баронства! Если же что-то случится с Вами… Милорд, Вы должны это понимать и без меня! Магия лейтенанта — для ближней схватки. Если у наемников будет стихийный маг, с сильными дистанционными заклинаниями — нам понадобитесь Вы. Щиты энергии, лечение раненых — Ваша польза на стенах и за стенами замка — будет незаменима!

Я согласно покивал головой, соглашаясь, но не уточняя — с какой стороны планирую пребывать «за стенами». Обрадованный моим пониманием лейтенант продолжил за Виреном:

— Я отправлю прямо сейчас две пары егерей — для разведки продвижения наемников и уточнения их сил. Завтра днем мы будем иметь возможность уточнить планы. Уважаемый Руднир, Вы сможете направить слуг в деревни, чтобы люди уходили по возможности в лес? Ваша милость, здесь остается надеяться на слово тварей Вам — о неприкосновенности людей, как бы мне не было противно полагаться на темных.

— Слуги отправятся немедля с распоряжениями для старост. Людей из пригорода начнем переводить в крепость уже ночью, — откликнулся Вирен. — Ваша милость, прошу, отдохните! Ваши силы скоро понадобятся всем нам!

— Соглашусь с Вами, господа, — поднялся я из кресла, демонстрируя покорность судьбе своим скорбным видом. — Завтрашний день обещает быть долгим, а я должен быть рядом со своими людьми.

***

Стоя в спальне у открытого окна, я прислушивался к необычной для ночи суете на площади замка. Чадящий огонь факелов на стенах, скрип подвод с имуществом горожан, плач детей и причитания женщин, которым моя дворня помогала разместиться в крепостных пристройках… Это навевало скорбные воспоминания о разбомбленной колонне беженцев, с которой встретилось мое подразделение на дороге под Калугой — при переброске для операции на другом участке фронта. Было это